Перевод с чешского С.Бабина и Р.Назарова.
Художник В.Носков.
Издательство ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия" - 1961
Глава 16 ADIOS, ГВАТЕМАЛА!
подтягивают колени к подбородку, но им даже и в голову не приходит обхватывать их руками, чтобы ноги не скользили. Пигмеи в Конго целиком складываются: они садятся на корточки, колени под мышками, ступни полностью на земле. Едва вы попробуете так сесть, как непременно свалитесь на землю. Судан, особенно Судан ремесленников, любит сидеть, подтянув одно колено к подбородку, а второе положив на землю.
Что же касается гватемальских торговок, то мы долгое время подозревали их в том, что они занимаются классическим балетом. Подъем и голень у них составляют одну прямую, ноги сложены под собой, сидят они прямо, как изваяния, и только из-под задних округлостей торчат пальцы босых ступней. Выглядело это очень смешно, и нас так и подмывало отломить где-нибудь прутик и пощекотать у них между пальцами.
Поселившись вечером в маленьком пансионе, мы решили поиграть в сололских торговок. Стали коленями на пол, сдвинули их вместе и всю тяжесть тела опустили на пятки и тут же вскочили. Сухожилия подъема, не привычные к таким упражнениям, резко запротестовали. Ничего, торговки сидят так половину своей жизни, попробуем еще раз. Мы не смогли выдержать и минуты...
Детские мозоли
Над озером робко поднимался новый день, искристое апрельское утро поспешно собирало все радужно сверкающие кристаллы, рассыпанные по росистой траве и листьям. Поверхность озера блестела, как гладко отполированное зеркальное стекло, по ней скользила стая рыбачьих лодок, а вершину вулкана окутывали такие прелестные пухленькие тучки, что смотреть на них было одно удовольствие. Воздух был насыщен влагой вчерашнего дождя и ароматом хвои дальних лесов.
Это был самый подходящий момент для того, чтобы осмотреться вокруг и произнести испанское adios краю, где Вергилий мог бы писать свои пасторали.
Двое встречных
направились к недалекому маленькому полю. Они привязали длинной веревкой козу и
принялись за работу. Только вблизи мы заметили, что лишь один из них был
взрослым. Второй оказался совсем ребенком, ему 
было не более семи лет.
Мальчонка привычно поплевал на ладони и
движением, говорившим о твердом навыке, схватил мотыгу, рукоятка которой
была едва ли не больше его самого. Когда
мы остановились, поравнявшись с ними, и поздоровались, он посмотрел на
нас равнодушным старческим взглядом и на исхудавшем, так мало похожем на
детское, лице его резко очертилась морщина от горькой улыбки.
Без боли невозможно было смотреть на все это. Берешь в ладони его маленькие, изуродованные тяжким трудом руки со скрюченными пальцами; покрытые мозолями. И вдруг краски буйной природы словно бы померкли, помутнели про