Меж двух океанов

Глава 11 САМАЯ БОЛЬШАЯ ИЗ САМЫХ МАЛЫХ

Озеро Никарагуа — это вообще одна из достопримеча­тельностей западного полушария. Наряду с канадскими Ве­ликими озерами и перуанско-боливийским озером Титикака оно смело может быть отнесено к крупнейшим пресным водо­хранилищам всех трех Америк. В Центральной Америке ему нет равных. В длину оно насчитывает добрых сто шестьдесят километров, в ширину почти семьдесят. И при этом лежит всего лишь метров на тридцать выше поверхности Тихого океана. Это единственный в мире пресноводный бассейн, в котором водится много морских рыб. Есть здесь даже акулы. Дело в том, что некогда озеро было не чем иным, как глубоким заливом Тихого океана. Во время одной из вулканических катастроф дно горловины вздулось и прегра­дило путь океану. Все живое, что забрело сюда из Тихого океана, оказалось в ловушке. Воды здесь было достаточно, она даже начала подниматься, но в то же время и преснеть благодаря речкам и ручьям, которые прежде текли к океану. А когда поверхность озера поднялась на тридцать метров, вода проложила себе новый путь к океану. На другую сто­рону, к Атлантике. Новой реке дали имя святого Хуана. Теперь река Сан-Хуан судоходна почти круглый год и, ви­димо, именно поэтому попала не только в Атлантический океан и вместе с ним на карту мира, но и в проекты межокеанского канала. Постепенно с излишками воды она от­несла из озера и соль, оставшуюся тут от морских запасов. Рождение пресноводного озера было завершено.

Эта перемена происходила так медленно, что большинство рыб приспособилось. Существа, некогда бывшие мор­скими, сегодня погибли бы в соленой воде, хотя во всем остальном они ничуть не отличаются от своих тихоокеанских предков.

До столицы остается еще сто километров. Но будь тут и тысяча, мы легко примирились бы с этим. Ведь здесь, на прочном шоссе, расстояние — это только вопрос времени. Еще утром мы стояли перед клочком земли, таким малень­ким, что его впору камнем перебросить, однако сегодняшний ливень запер бы нас там, как в тюрьме, на целые месяцы. А сейчас, хотя «дворники» и разгребают на стекле потоки воды, хотя из-под колес и летят фонтаны грязи, мы едем. Через каждую речку перекинуты мосты, глубокие канавы отводят воду с шоссе на окрестные пастбища. А через не­сколько километров колеса   весело побежали по  мокрому асфальту. Одного здесь не хватает — людей. Человеческие жилища тут можно сосчитать на пальцах одной руки. От необжитых равнин, скрытых под завесой тропического дож­дя, веет печалью ничьей земли.

На последней трети пути к столице Манагуа шоссе по­шло змеей взбираться на седловину вулканической гряды. На высоте в тысячу метров оно пробежало через очарова­тельные эвкалиптовые леса и пальмовые рощи, прорезало плантации сахарного тростника и сады цитрусовых и снова спустилось почти до уровня морской глади.

В предвечерних сумерках на воде озера Манагуа запля­сали огни столицы. Манагуа раскрыла объятья улиц:

— Добро пожаловать!

 

Из потопа в средневековье