Меж двух океанов

Глава 17

На экспресс-линии Тапачула — Хучитан ритм стаккато заменили ритмом иным. Он дал о себе знать, едва прошло первых десять  минут  пути.

За полчаса до отхода поезда на вокзале поднялся изряд­ный гам. Посадка шла через двери и окна, люди запихивали внутрь вагонов груды узлов, шли схватки за место. Теперь же в вагоне было мешков, чемоданов и свертков больше, чем пассажиров. Несмотря на распахнутые настежь окна, в ва­гоне стоял затхлый смрад, смесь сладковатого запаха гнию­щих банановых кожурок, дыма черных сигарет, человече­ского пота и прокисшего пульке. А где же пассажиры? Разве что они перешли в другие вагоны, где, быть может, позабо­тились о лучшей вентиляции?

Ходить за ответом далеко не нужно. Открытые площадки вагонов и подножки были увешаны гроздьями людей. Время от времени кто-нибудь карабкался куда-то наверх, и... гля­ди-ка, оказывается, вот где еще можно путешествовать! Да, мексиканцы страстно любят путешествовать. Но самые страстные любители этого занятия хотят путешествовать и во время движения поезда. Вам это нравится? Пожалуйста, сделайте одолжение, в плату за проезд включена и стои­мость прогулки по крыше. По одной стороне ровной крыши движется поток пассажиров-эквилибристов по направлению к паровозу, по другой — обратно. Правила проезда этого не запрещают. Если ты недостаточно ловок и свалишься — это твое личное дело.

С наступлением сумерек топот на крыше утих, пассажиры стали развязывать свои котомки и узелки. Всему свое время. Растущий на глазах ворох бумаги, очистков и костей, бросаемых прямо на пол, — верный показатель вме­стимости желудков, а также и растущего количества часов, проведенных в пути. Время тянется со скоростью самого «экспресса».

Поезд состоит вовсе не из одних только вагонов первого класса. Не менее интересно протекает жизнь и во втором классе. Там люди расположились даже на полу, среди кудахтающих кур и крякающих уток, подложив под голову мешки и котомки. Разница в лицах и в багаже пассажиров обоих классов столь же ничтожна, как и в стоимости билетов.

Мы проезжаем самую жаркую и самую влажную область Мексики. Берег Тихого океана отсюда всего в двадцати ки­лометрах на запад. Вот почему только к утру в окна чуть повеяло прохладой. Утомленные люди, наконец, засыпают. Но и машинист паровоза, похоже, тоже дремлет: пыхтенье машины становится все более астматическим, потом вдруг она на секунду приходит в себя от агонии, судорожно дер­гается смазанными суставами и... стоп! Вдоль линии в не­сколько рядов разбросаны соломенные халупы, среди них кое-где виднеются побеленные строения из необожженного кир­пича. Полустанок Акапетагуа.

Минуту спустя весь поезд был на ногах. Люди высыпали наружу размять ноги, внутрь загонов с криком рвутся про­давцы с плоскими и круглыми корзинами, взрослые, малень­кие. Апельсины, бананы, арбузы, empanadas — пирожки с мясом, polio frito con chile